1
Вольпефоррский Буйвол проводил военные советы в Парадном зале, явно балуя своих военачальников. Пол зала был выложен редким розовым мрамором, на исписанных фресками стенах дышала жизнью, вседозволенностью и колдовством языческая эпоха, узкие овалы окон сияли нестерпимым солнцем, над головами простиралась опрокинутая чаша купола, которую в три ряда обвивали кессоны, притом в каждом спало по фигуре. Божества, праведника, грешника? Наконец, через круглое отверстие, сердце купола, падал столп света, где плясали такие земные, ничтожные пылинки.
читать дальшеТряхнув головой, слишком занятой не тем, чем полагается, Рекенья вернул себя к действительности, а именно войнам и амбициям. Герцог Джудиччи, в окружении эскарлотского принца, секретаря и трёх военачальников, ступал к престолу в самом конце зала и расписывал свои планы на Ричеретту. Разрушить царство змея, возвести царство буйвола. Райнеро не сомневался, что поступает правильно, второй раз отказываясь от места в стане Буйвола, помогая лишь словом, но не мечом, и всё же… Чуточку жаль, что не ему доведётся снести неприступные стены и прокатить на рогах женщину, столь же гордую, сколь прекрасную.
— Наш гость, эскарлотский принц, провернул дело важное и значительное, мессере! Он побывал в Ричеретте и хорошо рассмотрел укрепления города, так что мы с вами уже практически внутри, осталось только… Кхм… — Герцог Джудиччи осёкся и остановился, в величайшем изумлении вскинув брови.
Рекенья проследил за его взглядом. Нагой, как статуя, Артатос приветливо помахал ему из глубин герцогского трона. Верования древних равюнн, где мрамор не подпускал злых духов, могли рассыпаться мраморной же пылью. Их современник, их демон развалился на троне, перекинув ноги через выложенный камешками подлокотник, нарочно приподняв бедро так, чтобы не нарушать творимой эстетики. На плече он плашмя держал широкий меч, устремляя острие в сторону и вверх. Солнце игралось на стали, скручивало ореол над чёрными кудрями до плеч.
Райнеро заставал демона за поцелуями с мужчиной, за развратом с Бьяджей, наконец, сам трижды, считая магию маски, подвергся его домогательствам, но эта выходка била через край. Престол от века был местом, где монарх вступал в единство со Всевечным, где особо чувствовал его благословение, где принимал в свои руки силу, сравнимую с божьим могуществом. И теперь демон осквернял трон, касаясь его своей демонической плотью…
Впрочем, и пятеро закалённых в боях мужей потеряли дар речи. Первым оправился секретарь Просперо Сакробоско, хотя ужас перед святотатством проступил испариной на высокочтимом лбу.
— Освободите престол! На колени перед Великим герцогом Вольпефорре!
Артатос грациозно спрыгнул с трона, отсалютовал воякам мечом и, положив его на ступени перед престолом, направился прямо к принцу Рекенья. Ступал по плитам красиво, не слышно, уверенно, словно был облачён в лучший придворный наряд и обладал неоспоримым правом пребывать в Парадном зале палаццо Пьядже.
— Взять! В темницу! — грянул Буйвол, выпростав в сторону преступника руку, но отвернув лицо, искажённое гневом и омерзением.
Демон испустил полный обиды стон, после чего бросился к Рекенья и с силой обхватил прохладными руками за шею, не шевельнуть. Не успел принц дёрнуться, как его рот накрыло требовательным, алчным, цепким поцелуем, но самое страшное, он узнавал, чувствовал вкус губ Котронэ. Райнеро напрягся, призвал всю бычью силу, которой щедро наградила его молва, надавил Артатосу на грудь, словно сдвигал глыбу мрамора, тщетно! Но секунду спустя пришло избавление, пришло стражниками Буйвола, которые схватили подставного Котронэ, встряхнули и ударили поддых. Райнеро отпрянул, губы зудели, но сколько не три их, случившегося не избыть… Демон опозорил его и дал себя увести, что-то звонко выкрикнув в дверях на бломорт. Райнеро не разобрал, слишком взбешённый. Лоб и щёки пылали, кажется, покраснела даже шея. Как теперь обратить всё в забавный фарс?!
Герцог Джудиччи хлопнул в ладоши и направился к престолу, словно ничего не произошло.
— Преступим к делу, мессере! — в голосе явственно звучала усмешка. — Надеюсь, в этом зале больше нет нагих почитателей эскарлотского гостя? Если больше никто не желает поцеловать Райнеро Рекенья, я попрошу забыть вас об этом инциденте. Любовь коварна, а молодость так коротка…
Военачальники сдержанно улыбались, но на принца не смотрели, молча рассаживались на скамьи со спинками, стоящие по обе стороны от престола. Герцог спокойно опустился на своё место, будто до него там и не восседал голый «камергер». Райнеро сел на краю скамьи, напротив оказался весьма довольный жизнью Джироламо Кривелли. Мона Аличе не раз жаловалась Райнеро, что недолюбливает своего чернявого, несколько грузного, с переломанным носом мужа. И дело было не во внешности, просто женщина предпочитала куртуазные шутки командирским приказам, обольщение грубой силе… С этой минуты Рекенья присоединился к ней в недолюбливании Кривелли. Наверняка блестящий военачальник, сейчас муж Аличе скорее походил на охочую до сплетен матрону. Бросая на Райнеро взгляды, он громким шёпотом расписывал соседу своё неудовольствие от нынешней молодёжи, которая извращает любовь и вообще творит одно непотребство. Рекенья сжал рукоять змеистого кинжала, но это не успокоило.
— Герцог Валентинунья! Прошу вас о внимании. — Райнеро вздрогнул, Сакробоско едва заметно повёл подбородком, выразительно поднял брови. От принца ждали слова, а он всё прослушал, пялясь, как шушукается этот негодный Кривелли. — Герцог Валентинунья обладает сведениями о состоянии города Ричеретта, его застройке и укреплениях. Военный совет внимает вам, герцог.
Райнеро уже знал, что расскажет. Не о стенах, не о пушках, ждущих своего часа. Он заговорил о моне Леандре, расточал её красе такие комплименты, что если у собравшихся тут вояк не было мертво под гульфиками, то мысли их должны устремиться совсем не к завоеваниям…
— Эта прекрасная женщина достойна не войны и осады, о нет, ею необходимо украсить двор, — Райнеро почтительно кивнул в сторону герцога, — ложе Джудиччи, а не плаху, не копьё.
— К укреплениям, пожалуйста, — подал голос секретарь Буйвола, переставший скрипеть своим пером уже на середине рассказа Райнеро.
— Вы не понимаете! — Райнеро вскочил со скамьи. — Ричеретта готова к длительной осаде, куда выгоднее не тратить людей и средства на сражения! С моной Леандрой надо не воевать, её надо брать в жёны!
— Спокойнее, юноша, — муж моны Аличе издал надменный смешок, — возможно для вас это и новость, но нам отлично известно, что обычно делают с женщинами.
Терпение принца разлетелось, как башня от пушечного залпа. Выхватив кинжал, Рекенья бросился на шутника. Поднялся переполох гомон, но Райнеро вырвался из рук, попытавшихся удержать его, столкнул Кривелли на пол и резким движением вонзил кинжал в его мощную шею. Муж Аличе заорал, упершись ручищами Райнеро в грудь, но вскоре захрипел, хватка ослабла. Райнеро ударил кинжалом по его рукам, лезвие охотно пускало кровь, будто и впрямь было этому обучено. Пол заливало алым, кинжал легко входил в грудь Кривелли, под шею, куда придётся. Тот уже обмяк, выпучил на Райнеро полные удивления глаза. Кудри упали Рекенья на лицо, на губах стало солоно от чужой крови. Он слышал только собственное частое дыхание. Полоснув кинжалом по губам мертвеца, Рекенья откинулся назад, отёр с лица кровь. Теперь широкая улыбка навсегда застыла на лице острослова. Только кто теперь смеётся?
— Вы закончили, мессере Рекенья? — Райнеро обернулся к Джудиччи, отсалютовал ему кинжалом. С острия слетели капли крови. Герцог покрутил в ответ кистью руки, улыбнулся. — Я рад, что вам нравится мой подарок. Но ваша техника, это никуда не годится! Сдержаннее, аккуратнее, приучайте себя сводить счёты с неприятелями в более подходящих для этого местах. И убивайте одним ударом, вы же не мясник.
2
Терпкий ветер резвился в заливе, бил быстрыми ладонями по щекам, тянул за волосы. К мокрому телу липла мелкая галька вперемешку с песком, но Райнеро не стряхивал. Лежал недвижно, жадно дыша. Он провёл в море не меньше часа, желая, чтобы морская вода омыла его от крови, чтобы солью разъела грязные истории последних дней. Чайки кричали, ложась на ветер, их голоса невольно будили в памяти проклятия моны Аличе.
Она набросилась на убийцу своего мужа в патио Пьядже. Образованнейшая дама Вольпефорре от горя забыла слова. Испускала лишь высокие резкие вскрики, колотя Рекенья кулачками в грудь, попадая по пятнам крови Джироламо Кривелли, что ещё сохли на колете, рубашке. Принц ни минуты не жалел о содеянном, но сцена выдалась тем гаже, что новоявленная вдова отхлестала его по щекам и вцепилась бы в волосы, если бы не подоспели сёстры Джудиччи. Они увели рыдающую тётку прочь, а Бьяджа наградила Райнеро таким взглядом, каким сама Пречистая дева не отгоняла Отверженного.
Между тем, ранним утром, когда Рекенья заглянул в комнату камергера, боясь увидеть его израненным, на окровавленных простынях, эта маленькая дрянь приветствовала принца совершенно иначе. Бьяджина приподнялась с груди Котронэ, который не только был невредим, но сладко посапывал, перевернулась на живот и показала ошалевшему принцу обнажённую спину и бок, покачивая в воздухе ножкой с довольно изящной лодыжкой. Райнеро вылетел из комнаты, задыхаясь от сдерживаемого хохота. Что бы ни вело эту «падшую женщину», Сезар любил её, раз решился овладеть ей, теперь не только дочерью Буйвола, но невесткой эскарлотского короля. Райнеро даже не роптал против роли дуэньи, которая потакает двум влюблённым в их запретной страсти. Именно это выпадет ему по возвращении в Эскарлоту… Они отчалят из Аквиллии послезавтра же, вместе с первым отливом!
До слуха донёсся исступлённый шорох гальки, кто-то бежал сюда со всех ног. Райнеро нащупал рукоятку кинжала, вскочил и развернулся. Котронэ! При виде ненавистной маски немедленно вспомнился голый Артатос, насильственный поцелуй, осуждение вояк…
— Котронэ, ты не представляешь, что устроил твой двойник-мужеложец! — Райнеро отбросил кинжал и взбил ступнёй гальку вперемешку с песком. В последнее время бык пробуждался при малейшем неудовольствии, это становилось пугающим. — На военном совете у Буйвола! При нём, трёх его капитанах и секретаре! Этот долбанный Артатос, он…
— Райнеро, я искал тебя с самого утра, я хотел признаться… — Котронэ часто дышал, чёрные пряди прилипли ко лбу маски, а сама она словно надломила брови от чувства вины. В руках камергера темнел плотный тканный свёрток, Сезар отбросил край. Обломки шпаги полыхнули ослепительным огнём. — Прошлой ночью я взял твою шпагу, знаешь, для образа. Но на меня напали, ты же знаешь, ночью по Пьядже лучше не ходить, особенно мне… Ну и вот… Я забрал у слуг всё, что они подобрали.
— Что?!
— Мой принц, прости меня! Я оплачу, закажешь точно такую же!
Райнеро перехватил свёрток и с силой бросил наземь, сталь шпаги зазвенела в последний раз. Сезар попятился, Райнеро подпрыгнул и тряхнул его за плечи:
— Ты идиот, Котронэ! К Отверженному шпагу! Ты вроде не очень ранен? Как ты додумался бродить по Пьядже один? А если бы убили тебя?!
— Монзелла Изотта спасла мою жизнь…
— Не смей больше попадать в засаду без меня, понял?!
Котронэ молчал, ошалело хлопая ресницами в прорезях маски. Солнце жгло, рассекая кожу Райнеро тысячью знойными искорками, но восковая напасть на лице Сезара и не думала плавиться. Райнеро закусил губу и тронул маску за краешек, воск был едва тёплым.
— В Эскарлоте мы отмолим тебя у демона, Котронэ, — Рекенья утешающе щёлкнул его по носу. Память немилосердно подбросила нечто иное, во сне принц его зацеловал.
Райнеро потряс головой, сел наземь. Сезар пристроился рядом, стянул сапоги, искоса взглянул на принца и, похоже, раздумал снимать рубашку. По ту сторону груди бык легонько стукнул копытом.
— Вот значит как? Опасаешься своего принца, Котронэ? А ведь это я, я не могу и шагу ступить без того, чтобы твой демон не попытался меня облапать! Знаешь, что он устроил? Нет? Он вцепился в меня, он поцеловал в губы и бог знает до чего бы дошёл, если бы молодцы Буйвола не схватили его! И я, я, славящейся бычьей силой, был беспомощен против этого засранца с твёрдостью каменюки!
Котронэ упал на спину и загоготал, широко раскинув руки. Рекенья оторопел, гнев вышибло, хватило лишь на тычок лучшему другу в бок.
— Ну и как? — простонал паршивец сквозь канонаду гогота. — Артатос был достаточно искусен, или всё же я лучше?
— Осторожней, Котронэ…
— Держи меня в курсе, Рекенья! С нетерпением жду второго акта этой волнующей пьесы!
Райнеро вскочил, выносить эти шуточки было выше его сил. Гневно стряхнул с брэ налипшую гальку вперемешку с песком, подхватил с земли кинжал и одежду и поспешил к беломраморной лестнице, которая возвращала обратно в Пьядже. Вот значит как! Вместо того, чтобы изгонять демона, этот болван залез в спальню Изотты, довёл бедняжку до срыва, после чего, влюблённый и любимый, предался утехам с Бьяджей! В то время как беспутный принц снова, снова вымаливал у Буйвола его жизнь и заседал на военном совете, предварительно зацелованный исчадием Мрачного времени!
— Котронэ! — Райнеро замедлил шаг, оглянулся. Паршивец лениво приподнялся на локте, мол, ну что ещё. Райнеро полоснул кинжалом воздух и заорал: — Если ты не избавишься от своего демонического дружка сам, я позову экзорцистов, слышишь?! Но это не самое страшное! Знай, ты отменно целуешься, мне ужасно понравилось, давай повторим при случае! Ну, что скажешь, согласна любить своего принца чуточку больше, Сезарина?!
— Райнерито, стой! Ну прости! — Сезар уже был на ногах, бежал к нему, как вдруг со вскриком вскинул руки, упал ничком, выгнулся дугой и закричал.
Выпустив из рук кинжал и одежду, Райнеро опрометью бросился к другу. Сезар стоял на четвереньках, кусая губы, рубашка на спине натянулась, сквозь неё вразброс проступало что-то красное.
— Во имя Девы! — Райнеро сглотнул ком из страха, осторожно закатал сорочку, оголяя Сезару спину.
Она была рассечена тремя красными отметинами, и прямо на глазах Райнеро кожу полоснула новая. Сезар вскрикнул и застонал через зубы:
— Жжёт! Жжёт, как от лимонного сока…
— Это я виноват. — Райнеро всё понял. — А Буйвол не держит слова.