Как было сказано ранее, в 1 году Мрачновременья по Староравюннской империи прошёл слух о предрекательнице из Блозии (одной из имперских провинций). Дева состояла в общине унумов* и предрекала окончательную победу Света над Мраком и даже называла дату: 1 января Нулевого года (Год Безвременья). Заинтересованный император пригласил пророчицу в Эльедию, бывшую в то время столицей империи, и в кратчайшие сроки так поддался силе её веры, что объявил религию унумов единственно верной и одним из первых отрёкся от старых богов. Таким образом, Блозианская дева стала проводником между людьми и Единственным Богом.
Монотеистические настроения императора (кстати, звали его Анней из дома Помпилиидов) вызвали большие волнения в языческих религиозных общинах. Им был брошен призыв по доброй воле обратиться в истинную веру. Жрецы всерьёз задумались: не то обращаться, не то бороться, «зараза» единобожия охватывала всё больше имперских земель. Особенно нервничали приверженцы культа Смерти (они звались тонатозианцами, от древнеравюннского слова «тонатозиа» — погибель).
читать дальше Дело в том, что их божество, Тонат, не позволял верить ни в какое другое царство мёртвых, кроме его собственного. Строго говоря, альтернативы и не было. И душам умерших полагалось водвориться на вечное проживание в чертогах Тоната, где, как водится, не было ничего, кроме тьмы и редких блуждающих огней.
Блозианская дева, напротив, провозгласила существование Солнечного царства и жизни после смерти, при особе Единственного Бога, в кругу сладкоголосых ангелов, среди душистых садов.
Такое положение дел серьёзно подрывало авторитет культа Тоната, что сотни лет держал людей в страхе и вымогал человеческие жертвы. Обычно тонатозианцам отдавали несчастных, стоящих одной ногой в могиле, но с годами делали это всё неохотней. К приходу Блозианской девы в культе Тоната на хорошем счету находилась одна жрица, принявшая после обращения в тонатозианцы имя Кайя (древнеравюнн. слепая). Её ценили за безошибочное чутьё распознавать в кажущемся здоровом человеке скорый труп. Кроме того, она помогала умереть тем, кто очень мучился, с этой целью её даже приглашали в дома к умирающим. Но случалось так, что некоторые под её руками умирали вовсе не безболезненно, а в страшных муках, видя перед глазами все самые отвратительные и ужасные моменты своей жизни. От Кайи это не зависело, она даже не видела своих «пациентов», чтобы отличить доброго человека от злого: она в самом деле была слепа. Сама Кайя считала свой дар проклятием. В последние годы её служения культу жрица, помимо воли, наносила человеку смерть вне зависимости от того, пора ему или нет. Когда по религиозным общинам прошёлся призыв обращаться в монотеизм, Кайя первой ушла из культа и бросилась в ноги к Блозианской деве. Дева не только охотно приняла её к себе на службу, не только сочла её дар угодным Всевечному, но и исцелила её глаза.
«Твои глаза прекрасны как луны! Теперь, когда взойдёт луна, ты станешь видеть мир вокруг», сказала Дева.
Кайя была благодарна и стала путешествовать вместе с Девой. В действиях Луноокой (или Белоокой, как прозвали ее в стане Блозианки) больше не было ничего ужасного. Она помогала душам без боли покинуть измученные болезнями тела, исцелить которые Дева была бессильна. Блозианская дева почитала за честь иметь такую сподвижницу. Однако люди видели иное. Если вокруг Девы царили жизнь и свет, она исцеляла и рассказывала о Всевечном, то путь Кайи был отмечен страданиями и умирающими. Кайя клала несчастным руку на разгорячённые лбы, закрывала им уставшие зреть свет глаза, но люди не ценили её деяний.
В одной из имперских провинций, Эльтюде, на Блозианку напали прожжённые язычники, не желавшие изменять вере своих предков. Воины из эскорта Девы бились насмерть и одержали верх, но шествие понесло большие потери. Кайя проводила ко Всевечному каждого воина, но один её удивил. Он попросил о поцелуе. Кайя поцеловала, и воин умер, но Луноокая осталась под впечатлением.
С тех пор она провожала так в последний путь всех достойных воителей. Но над её головой уже сгущались тучи. Люди винили ее в том, что она приносит несчастья. Однажды ночью кортеж Блозианки, насчитывающий несколько десятков тысяч последователей, остановился на постой в Пустельгских горах, у границы очередной имперской провинции — Эскарлоты. Трое неизвестных подстерегли Кайю и закололи, искренне веря, что тем самым спасают Блозианку от печати смерти. Кайя видела своих убийц. В последние секунды её жизни с неба наземь обрушился столп лунного света, и умирающая Луноокая словно бы растворилась в нём. Те, кто подглядел это, связали Кайю с луной, как Деву связывали с солнцем. Так луну стали отождествлять со смертью, а Кайю превратили в хозяйку Залунного царства — того света для людей, что жили недостаточно примерно, чтобы вознестись в Солнечное царство. Кайя же, смотря на мир в обличии луны, начала преследовать своих убийц и свела их с ума. Они сами лишили себя жизней. Блозианка очень печалилась о потере спутницы и названной сестры, но была бессильна воскресить её.
В день смерти Блозианки Луноокая заслонила собой солнце, ознаменовав этом гибель Пресвятой девы и сама наказала обидчиков, отказавшись прибрать их души в Залунный край. В тот день луна впервые окрасилась красным, с тех пор это происходило в полнолуния, но со временем стало сходить на нет.
Что касается изображений Блозианки и Луноокой, то поначалу их изображали рядом, но постепенно Луноокая сместилась в низ изображений, в те места, что не бросались в глаза. Потом Луноокую вовсе перестали удостаивать общества нарисованной Девы. Кайя стала для человечества олицетворением скорби и ужаса. Появились легенды, что Луноокая по-прежнему сходила на поля отгремевших битв и целовала отличившихся воителей. Те были ей благодарны, а некоторые присягали на верность. В нескольких областях Полукруга даже зарождались братства, члены которых называли себя "женихами белоокой", давали обеты не любить земных женщин (сердцем), за что получали от "невесты" нечто вроде неуязвимости. Во всяком случае, ни шальная стрела, ни позже пуля их не брала, а удары стали, которые воины могли схлопотать, не были смертельны.