Так получилось, что на основах редактирования поднялась тема ассамблей Петра I. Меня так очаровали цитаты из его указа «О достоинстве гостевом, на ассамблеях быть имеющем», что я привожу его здесь, хотя штука, как бы это сказать, уже не эксклюзивная и нередко цитируемая %) Но может, кого повеселит (как меня). Людовику XIV не помешало бы иметь в своё время подобный свод правил поведения, как я уязвила одногруппницу, в Короля - Солнце влюблённую %)

Перед появлением многонародным гостю надлежит быть:
1. Мыту старательно, без пропускания оных мест.
2. Бриту тщательно, дабы нежностям дамским щетиною мерзкой урон не нанести.
3. Голодну наполовину и пьяну самую малость, а то и вовсе.
4. Обряженным вельми, но без лишнего перебору, окромя дам прелестных. Последним дозволяется умеренно косметикою образ свой обольстительно украсить. Особливо грацией, веселием и добротой от грубых кавалеров отличительными быть.
5. В освещённом зале возникнув вдруг – духом не падай, телом не дубей, напротив, – округлив руки и не мешкая в кипение гостевое со рвением включайся.
6. В гости придя, с расположением дома ознакомься заранее на легкую голову, особливо отметив расположение клозетов, а сведения эти в ту часть разума отложи, коя винищу менее остальных подвластна.
7. Яства употребляй умеренно, дабы брюхом отяжелевшим препятствия танцам не учинять.
8. Зелье же пить вволю, понеже ноги держат. Буде откажут – пить сидя. Лежащему не подносить – дабы не захлебнулся, хотя бы и просил. Захлебнувшемуся же слава! Ибо сия смерть на Руси издревле почётна есть.
9. Ежели меры не знаешь – на друга положись, оный страж поболее государственных бдений имеет.
10. Упитых складывать бережно, дабы не повредить, и не мешали бы танцам. Складывать отдельно, пол соблюдая, иначе при пробуждении конфуза не оберёшься.
11. Беду почуяв, не паникуй, но скорым шагом следуй в место упомянутое, по дороге не мешкая и все силы употребляя на содержание в крепости злодейски предавшего тебя брюха.
12. Будучи без жены, а то, не дай Бог, холостым, на прелести дамские взирай не с открытой жадностью, но из-под тишка – они и это примечают. Hе сомневайся – таким манером и их уважишь, и нахалом не прослывёшь.
13. Руками же действуй сильно остерегаясь и только явный знак получив, что оное дозволяется, иначе конфуз свой на лице будешь носить долго, ибо пощады не знают.
14. Без пения нет веселья на Руси, но оное начинают по знаку хозяйскому. В раж не входи, соседа слушай – ревя в одиночку, уподобляешься ослице валаамской. Музыкальностью и сладкоголосием, напротив, снискаешь многие похвалы гостей.
15. Помни, сердце дамское вельми на музыку податливо, используй сие, и обласкан будешь непременно.
16. Увидев на ассамблее особу знатную, а хотя бы и царя, духом не падай, рот не разевай, но и не высовывайся – услужить вряд ли сможешь, а досадить спьяну втройне против обычного способней.
За сим, с Богом, вперёд! Сию заповедь применять постоянно, а не вспоминать, какой пункт, стоя чурбаном посреди веселья.

Благодаря  bakemunja попала под флэшмоб, где надо выложить 10 фактов о себе и отдыхе. Это несказанно меня озадачило, потому что с отдыхом нахожусь в сложных отношениях.
I. Kallery и отдых.
1. Начнём с того, что я не умею расслабляться.
2. Мне комфортно пребывать в состоянии постоянной деятельности.
3. Даже если я создаю видимость режима "расслабон", включая фильм/сериал, я делаю одновременно с этим что-то ещё, учебное или творческое.
4. Из года в год я отсчитываю дни до каникул, рассчитывая "уж на этот-то раз" отдохнуть, как положено. У меня это даже получается... дня 3. Потом я снова ищу себе деятельность - готовка (я неплохо готовлю), уборка, написательство, ну хоть что-нибудь.
5. Мне нравится думать, что я могу холодным октябрьским вечером уютно устроиться на кроватке с книжкой и глинтвейном и побыть книжной девочкой, это образец годного отдыха для меня. Но это не значит, что меня хватает больше, чем на полчаса
6. Но есть и такой вид отдыха, который занимает у меня не менее, чем полдня: поход в кино/кафе с подружкой или мамой. Это чудное времяпрепровождение, которое не может быть прервано очередным приступом моего трудоголизма.
7. Этим летом у меня был настоящий, соответствующий сезону отдых, хоть и только в августе: я баклажанчиком лежала на пляже и читала "Лекаря" Н. Гордона, плавала по озерам на надувном матрасе, плавала без него, кушала "мясо на скара", которое со знанием дела готовил папа, и дыни-арбузы. Это было "вау", я люблю проводить время с родителями.
8. Я не очень хорошо понимаю, как это - чувствовать себя отдохнувшей, см. пункт 2.
9. Потребность в отдыхе приходит ко мне рука об руку с апатией, хандрой.
10. Боюсь, больше мне нечего сказать о себе и отдыхе х)

II. Kallery и любимые сказки от  KeiSi X
1. Терёшечка, русская народная. Я уже не вспомню, что меня в ней так привлекало: то ли общая сладостная атмосфера кошмара, как-никак, Бабу-Ягу обманом заставили откушать собственной дочерью; то ли изумительные иллюстрации, сопровождавшие эту криповатую историю. Но почему-то эта жесть была одной из моих любимейших сказок О_о
2. Царевна - Лягушка, русская народная же. Искренне радовалась искуплению Иваном-Царевичем собственной дурости, а ещё меня очаровывал и пугал Кощей - он же офигеть какой продуманный, так свою смерть запрятать. Но любимицей, конечно, была лягушка, с тех пор образ заколдованных девицы/молодца, за которыми, если он/она твоя тру лав, надо долго идти за тридевять земель - моя слабость.
3. Конёк - горбунок, Ершов П.П. Это я могла цитировать страницами, разбуженная посреди ночи, больше добавить нечего))
4. Дикие лебеди, Г.Х. Андерсен. Я не помню, почему, я даже смутно помню, о чём. Но больше 10 лет назад я себя не мыслила без того, чтобы снова и снова не почитать об Элизе и её бедовых братцах х)
5. Аленький цветочек, Аксаков С.Т. , это неизъяснимо.
6. Серебрянобел и Прекрасномил, шведская народная. Когда немного подросла, стала воспринимать эту сказку совершенно по-особому, как рыцарский "роман дороги" паташмушто она ещё и длинная.
7. Том Тит Тот, английская народная. Так уж вышло, что с Румпельштильцхеном я познакомилась через английскую интерпретацию, когда он звался Том Тит Тот, а его ужимки были скорее очаровательны, чем нет. А сколько обаяния было в его хвостике, ах Хорошо помню, что меня там ужаснуло: "Моя дочь съела пять, целых пять паштетов за день" - боже, как?! Как можно столько жрать?!
8. Кошачий король, английская народная. Эта сказка меня пугала, маленькой девочке во мне хотелось заорать в голос, захныкать от страха, не знаю, что ещё. Но вместе с тем, именно этот ужас и делал сказку по-своему обаятельной. Картинка тоже была хорошая: кошаки в красноватых плащах с островерхими капюшонами и гроб, плывущий по воздуху на их плечах. Крипота.
9. Принц - линдворм, норвежская народная. Это лучше один раз прочитать, чем несколько раз о ней услышать))
10. Медведь Липовая нога, русская народная. Только три слова: СКЫРЛЫ-СКЫРЛЫ-СКЫРЛЫ.

запись создана: 06.10.2014 в 18:52

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Между тем, у родителей сегодня (остановись, мгновенье, уже вчера) годовщина свадьбы была - 21 год, это вау-вау, как по мне
На самом деле, я была очень растрогана, но по своему обыкновению не подавала виду. И у мамы, и у бабули - интересный характер, в том смысле, что обескураживащий, запутанный, словом, довольно сложный, и человеку, привыкшему к более спокойному окружению, было бы несколько странно и удивительно. Но при всём притом есть в женщинах нашего семейства нечто такое, что делает мужчин беззаветно преданными однолюбами.
Ничего не понимаю, но что же тогда всё это, если не та самая "тру лав"
И глядя на папу, я однажды поняла, что непременно выйду замуж за болгарина, даже если мне всю замужнюю жизнь придётся занудно исправлять суженого в падежах
Это к теме поста не относится, но 165 вордовских страниц чистого (без справочных материалов) перепутьевского текста... Я офонарела с этого. Страшно подумать, сколько там на выходе будет. А ведь мы планируем ещё повестушку, ещё романчик в феическом антураже и ещё один романчик о злоключениях беспутных потомков в 21 столетии, страшное дело

Тот момент, когда читаешь "Сто великих рыцарей" в рамках серии "Сто великих" изд. "Вече" и понимаешь, что у тебя в том же жанре, по выдуманному миру, написано лучше
Помимо авторской манеры письма есть парочка претензий к изданию, но тут уж редакторы не посчитались с издательской культурой.
Правы были старшекурсники, когда напророчили нам, еще первашам, что теперь мы никогда не сможем нормально читать книги. Я таки не могу, а ведь мне так нравилась эта серия, и вообще

Университет научил меня плохим вещам. К примеру, читать краткое содержание вместо текста литературного произведения Но что делать, если жизнь слишком коротка, и в ней слишком много удивительных книг, чтобы тратить её на "список основной литературы", где заведомо "не моё"

На днях позарез понадобилось слово «перлюстрация», но я в упор не могла его вспомнить %(
Перебрала ратификацию, резолюцию и даже контрибуцию. Благо, хоть сейчас в книжке попалось, когда уже не надо.
Что–то я с этим книжным делом совсем историю забросила, скоро посла от посланника не отличу.

Оссори
Герб: бурый, с рыжим отливом, медведь, стоящий на задних лапах, на зелёном поле.
Глава рода: Арчибальд Генри Оссори, герцог Оссорийский (1476 - …) по прозвищу Пилигрим. В описываемое время не занимает ни государственной, ни военной должности. Правит графством. Вернее, доверяет это ответственное дело супруге, в то время как сам путешествует и познаёт мир.
Своё прозвище получил на военной службе, на которую сподобился в попытке завладеть рукой и сердцем девицы Дезире Адрианы Англюр. Сложность состояла в том, что Англюры слыли «полукоролями» и за знатностью не гнались. Таким образом, графский титул Арчи не принёс ему любви девицы Дезире: требовались личные заслуги. Сам Арчи мечтал вторгнуться в Дикие земли и подчинить себе пару-другую островков, положив начало колонизации. Ему помешало то обстоятельство, что Блаутур с морем не граничит. Граничил Блицарт, но Бенжамен Оссори, будучи папенькой юного «первопроходца» и генерал-губернатором Бломстарда, закрыл для сына границу. В отчаянии Арчи записался в солдаты. Блаутур как раз вёл очередной вооружённый спор (1494-1496 г.г.) с герцогством Монжуа, которые выскальзывало из-под блаутурской короны, едва сменялся Великий герцог. Разумеется, в солдатах наследника рода Оссори никто держать не собирался. Арчи произвели в лейтенанты кавалерийского полка – он из Оссори, не посрамит. Свежеиспечённый лейтенант честь рода действительно не посрамил. Когда был бой – он
самым натуральным образом лез под пули. За ним даже присматривали, подозревая в самоубийственных намерениях. Когда боя не было – он совершал разведывательные вылазки, как правило, по собственному почину. Доходило до того, что непоседу иной раз держали под арестом. Прозвище «Пилигрим», намекающее на его отлучки, уже прочно за ним держалось.
Начальству, равно как и сослуживцам, было невдомёк, что кучерявая блондинистая голова лейтенанта была занята одним: заполучить девицу Англюр. Его матримониальные устремления подстёгивались тем, что Арчи был так называемым, простите нам анахронизм, «адреналиновым наркоманом». По его подсчётам, девице Англюр предстояло пасть перед блеском его репутации. Вооружённый спор был разрешён за 2 года. Великий герцог Монжуасский с повинной отправился к его величеству Юстасу Второму Линаику, где был прощён и обласкан. Особенно прилив нежности у Юстаса вызвало то обстоятельство, что земли, приданое герцогини Монжуасской, на границе Монжуа и Блаутура перешли под блаутурскую корону. При дворе потом шутили, что мятежник из Монжуа был встречен сюзереном с большей теплотой, чем Арчи Оссори – девицей Англюр. По словам очевидцев, Дезире испустила тяжёлый вздох и сказала: «Ну, коль уцелели – придётся за вас пойти».
читать дальшеНа полпути до брака Дезире попыталась было уклониться от партии, которую до сих пор почитала сомнительной. «Или я, или война. Иметь такую любовницу, как она, своему супругу я не позволю». Выбор Арчибальда как наследника рода Оссори казался ей очевидным. Однако Арчи незамедлительно уложил мундир в сундук и повёл строптивую девицу под венец. От отцовского проклятия молодожёна спасла собственная единичность. Юджиния Оссори, в девичестве Аддерли, родила супругу пять прекрасных детей, из которых мальчиком был только Арчибальд. Кроме того, в жилах Юджинии текла кровь потомственных дипломатов. Она надоумила мужа, что их сын поступил как истый Оссори. Только осаждал не крепость – бездушную каменюку, а женщину, которая, впрочем, стойко держала оборону. Тут следует заметить, что мужчины рода Оссори не роднились с глупыми женщинами, предпочитая дополнять умами жён собственные.
После свадьбы отпрыски двух самых неуёмных династий были сочтены отрезанным ломтем. Они не только не приняли участия в военной и политической сферах, но и покинули страну. Пилигрим Арчи повёз молодую жену в путешествие, продлившееся 6 лет. Наследник рода Оссори не подчинил себе пару-другую неизведанных земель, не назвал именем жены гору, как ему грезилось. Только Дезире начала влюбляться в мужа, в его своеобразный, лишённый тривиальных амбиций нрав, как ей пришло время рожать. Первенец почти не жил (1497 г.). У него случился перелом шеи, когда повитухи пытались вытащить его из материнского чрева. В отчаянной попытке сделать для нежившего сына и убитой горем жены хоть что-то, Арчи приобрёл замок Кечкехег (Фрихан, Восточный Полукруг), чтобы похоронить там первенца. Оправившись, супруги двинулись дальше. Дезире отказалась возвращаться на родину до тех пор, пока не родит наследника, которого можно будет с гордостью предъявить обоим семействам.
К ужасу четы Оссори, второй ребёнок вовсе родился мёртвым (1498 г.) На сей раз, у Арчи даже не было возможности достойно похоронить младенца, поскольку трагедия произошла на корабле, вёзшем их к берегам Восточной петли. Там Арчибальд намеревался найти такого лекаря, который поможет Дезире родить здорового ребёнка. Однако не успел. Но на берегах они, всё-таки, высадились. В Сайрегозе Арчибальд пропадал в Малой Апульской библиотеке, где расширил круг своих интересов. Отныне его интересовали не только рукописные географические карты, но и свитки и книги-кодексы.
Наконец, путь четы Оссори лёг в Равюннскую империю. Супруги безбедно прожили там 2 года. Арчи даже послужил в блаутурском посольстве в должности секретаря блаутурского же посла, обращаясь с пером не хуже, чем с саблей. Дезире забеременела снова. На сей раз, она была настроена более чем решительно: «Я сдохну под этим уродливым балдахином, но рожу маленького Оссори!». Имперские врачи (в которых Арчи заподозрил учёных песочных людей* , перешедших в мохромонство) пошли на риск, сделав роженице кесарево сечение.
Разумеется, «маленький Оссори» рос в любви и неге, а слухи, что он «не матерью рождён», только добавляли блеска. Родители возвратились в Блаутур, притом Дезире на подступах к родовому замку Оссори держала (почти четырёхлетнего) сына, словно знамя. По возвращении Арчибальду, совершенно для него неожиданно, пришлось примерить на себя титул герцога. Бенжамен Оссори скончался в первые дни правления сына Юстаса – Мэдога. Поговаривали, что последними словами его были: «Избавь нас, господи, от участи побитых». Недоброжелатели припомнили, как генерал-губернатор отзывался о наследном принце, и рассудили, что Оссори выразил протест так, как это мог сделать только Оссори.
Однако же приближённые Мэдога опасались сына покойного, хотя, казалось бы, какой вред от «пилигрима Арчи»? Его же 6 лет мотало по дальним странам, он здесь не свой. И всё же, он прибыл в родные края, стоило его величеству Юстасу отойти в мир иной. Вспомнили и то, как будучи лейтенантом, Арчи любил подшутить над наследником трона, служившем в том же полку (но, разумеется, в чине повыше).
Наконец, в Блаутуре никогда не забывали, что Оссори имеют досадную привычку служить отечеству в целом, а не государю в частности. Особенно ярким оказался прецедент с Брианом Оссори, в 1350 г. так же породнившемся с девицей Англюр и едва не потеснившем Линаиков с престола. Этот факт неповиновения (полуторавековой давности) Оссори королю весьма вдохновлял заговорщиков, когда они фабриковали обвинение Арчибальду. Получилось у них это весьма нелепо и бездоказательно. Тем не менее, герцог Оссори был под конвоем препровождён в Бломстард, где ему любезно выделили башенку в Торен – Эок. Там Арчи не без удивления узнал, какого рода государственную измену совершил. Обвиняли в шпионаже. Дескать, секретарь блаутурского посла пересылал копии документации, которую вёл, в канцелярию Равюннской империи. Равюннская сторона, впрочем, секретаря блаутурского посольства своим почётным шпионом не признавала. Обвинение распадалось на глазах. К тому же, король Мэдог колебался, и тут в дело вмешались Англюры. Надо сказать, что род Англюров веками распределял ценности так, что интересы одного из них становились интересами всего семейства. Дезире, к тому же, была всеобщей любимицей. И её дядюшка с 1500 г. возглавлял Святейший совет. А с 900 г. короли, принадлежащие оппернольдской вере, могли быть коронованы только в Эльтюде. Кардинал Себастиан (в миру Хейлог Англюр), как подобает, встретил помазанника божьего. И накануне коронации, в приватном разговоре, шепнул ему: «Какой курьёз, если некто из Линаиков не продлил договор об аренде короны, и истинный король томится в узилище! Что, по-вашему, святой матери церкви следует делать с таким тягостным знанием? Поступать ли ей по совести или по уму?».
В последующие после коронации дни Мэдог был занят тем, что выносил суровые (и всё ж, не смертные) приговоры наветчикам на доброе имя Оссори. Обхаживал недавнего пленника. Предлагал тому под начало кавалерийский полк, памятуя об успешной военной карьере «пилигрима Арчи». Сошлись на том, что станут дружить семьями. Мэдог в знак исключительного расположения прислал в родовой замок Оссори супругу и наследника Айрона-Кэдогана. Вскоре Арчибальд ускользнул от августейших милостей: снова в море, снова к чужим берегам. Надо сказать, Дезире не возражала: повода не было. Отныне счастливой её делал «маленький Оссори». Она обеспечила сына друзьями. Так получилось, что шестилетний принц Кэдоган живо взял малыша под опеку. Кроме того, её подругу юности, Эмилию, постигла схожая участь: её супруг граф Горас Аддерли был назначен новым послом Блаутура в Равюннской империи. Имперский дипломатический устав предписывал ему оставить жену и сына пяти лет от роду. Аддерли были не единственными соседями Оссори: оставались Уайлсы. Предки последних получили титулы менее пятисот лет назад, из-за чего Уайлсов причисляли к новому дворянству и несколько ими пренебрегали. Тем более что за минувшие 300 лет они ничем не отличились. Дезире, впрочем, это ничуть не смущало. У нынешних Уайлсов как раз росли три сына. Так молодая герцогиня Оссори собрала своему отпрыску то, что в угоду свекрови называла «отряд», и прекрасно проводила время. Свекровь не могла не вмешаться в воспитание внука, и судьба Рональда Бернарда была определена. Как истинному Оссори, ему предстояло пойти по военной стезе. Тем более, Арчи напомнил, что с политическими карьерами в их роду не ладилось.

Наследники: Бенжамен Уоллес (1497 г.г.), Элизабет Розмари (1498г.г., рождена мёртвой), Рональд Бернард (1500 - …).

Основоположник рода: Джеральд Оссори, второй сын Бернарда Соирийского (от первой жены). Большую часть своего правления провёл в военных походах против брата Хамфри (534 – 553 г.г.), Своей наместницей оставлял супругу, Бриджит Англюрскую. Потерпел поражение на двадцатом году войны: был зарублен пехотинцами Хамфри Линаикского. Говорили, что король Джеральд по обыкновению бросился в атаку, но его воины не последовали за ним, как прежде. Некоторое время Джеральд сдерживал натиск, но вскоре был повержен. Вдовствующая королева удерживала столицу (город Керруа) около месяца. Хамфри Линаикский взял город обманом, заточил Бриджит Англюрскую в монастырь, потребовал у её сына Доббина, которого успели короновать, подписать отречение. Надо сказать, что Доббину достало чести заупрямиться и выдвинуть свои условия. Так, каждый последующий Линаик должен будет обращаться к главе рода Оссори за подписью на отречение, иначе говоря - обновлять. Это придавало документу вид договора на аренду, но Хамфри Линаикский был вынужден согласиться. На других условиях отдавать корону Доббин Оссори отказывался, а Хамфри вовсе не хотелось прослыть безоговорочным узурпатором. Более того, в знак своего к племяннику расположения Хамфри отдал ему часть земель на западе Блаутура с разрешением основать там графство. Разумеется, с условием, что племянник явит собой образец вассальской верности. И Доббин прилежно соблюдал условие дядюшки, но вот под знамёнами Хамфри его никто не видел. Впрочем, король и не настаивал: опасался давать племяннику меч и войско, которые тот может обратить против родича-братоубийцы.

Выразительные лица:
Благодаря осторожной семейной политике Линаиков ветвь Оссори на долгое время словно бы забыла о правах на блаутурскую корону. Стараниями отпрысков Доббина род обрёл репутацию слуги отечества, и в дальнейшем Линаики без опаски полагались на верность Оссори короне. Разумеется, за тысячелетие не могло не возникнуть прецедентов неповиновения. Но хронисты Блаутура поголовно признают значительным только один, 1350-1354 г.г., когда в заговор против короля оказалась втянута Эльтюда. За без малого 800 лет Линаики уверовали в мощь и величие своей династии и к указанному времени несколько изленились. Фактическими управленцами государства становились те, кто оказывался ближе к трону – лишь бы были деятельными. Так к 1350 г. королевская власть сосредоточилась в руках канцлера Блаутура Бриана Оссори. Любой приличный хронист потом счёл своим долгом уточнять, что Бриана к этой должности привела не жажда власти, но непомерное желание служить отечеству. Раз войн Линаики категорически не вели, этот Оссори подался в политику.
И надо сказать, из него вышел недурной политический деятель. Во-первых, он, продолжая миролюбивую политику, не развязал ни одной войны. Во-вторых, он всерьёз занялся Эльтюдой (что позже послужило одним из решающих аргументов для его помилования). Последние Линаики, в силу своей неспособности толково управлять королевством, довели свои отношения с церковью до Керруасского соглашения (1297 г.). Этот документ, по сути, определял положение оппернольдской церкви в Блаутуре. Святейший совет отчудил у Линаиков право выбирать и даже рекомендовать кандидатов на должности викариев и кардиналов; разрешил апелляцию к суду Эльтюды в обход блаутурских судебных инстанций (что сильно уронило авторитет последних). Бриан Оссори потребовал от Эльтюды новый договор, приведя убедительные аргументы в пользу того, что Керруасское соглашение безнадёжно себя исчерпало. Святейший совет уступил настойчивому канцлеру. Так, между главенствующим кардиналом Ламидоном и Тадеусом Третьим Линаиком (разумеется, венценосного лентяя представлял канцлер Оссори) был заключён Уриэнский конкордатум (1348 г.), основные положения которого согласовали при личной встрече. Теперь Линаики получали право по своему усмотрению назначать кандидатов на высшие церковные должности. Бенефиции и доходы церкви переходили в распоряжение блаутурского короля (само собой, в Эльтюде ещё более пышным цветом распустилась пресловутая чёрная бухгалтерия). Что примечательно, обе стороны стоически удерживались от слова «секуляризация», и на этом этапе даже вычитывали своих хронистов.
Вдохновлённый успехом, канцлер Блаутура приступил к исполнению своего давнего замысла. Тут следует уточнить, что Бриану на тот момент миновало 28 лет, и это было на год больше, чем его государю. Итак, Бриан Оссори намеревался сдружить отечество и Равюннскую империю. Отношения между этими державами в 14 веке были довольно прохладными, что Бриана решительно не устраивало. Нет, он не собирался продвигать в Блаутуре проравюннскую политику. Его интересовала торговля со странами Восточной петли. Блаутур не имел выходов к морю. Дружественный ему Блицарт даже не смотрел на восток, да и морской путь из него к берегам Восточной петли был слишком долог и затратен. Кратчайший путь лежал через Марсилиевое море, а именно – Ифшанийский пролив, над которым империя установила господство. Для того чтобы чужие суда могли беспрепятственно ходить по нему, требовалось разрешение Равюнны. Которое, разумеется, добыть было не так-то просто. Канцлер Блаутура добыл. Правда, для этого ему пришлось провернуть крупное опасное дело, разоблачение коего неминуемо повлекло бы дипломатический скандал на весь Полукруг. В частности, Оссори намекнул империи, что его король всерьёз подумывает о переходе в мохромонство. Мохроморх велел своим апокрисиариям** при бломстардском дворе внимательней приглядываться. Лазутчики доносили о мохромонских поползновениях Тадеуса с небывалой дотошностью. Вот его величество совершил по саду прогулку с имперским резидентом. Вот его величество тайком почитывал Священное писание в имперской редакции. Наконец, вот его величество инкогнито побывал на мохромонской мессе. В ходе следствия, развернувшемся по делу канцлера Оссори, так и не выявили, каким образом в Равюнну поступали эти ложные факты. По одной из версий, Бриан перекупил апокрисиариев. По другой, он перехватывал доносы и правил их по своему усмотрению. В том, что Оссори овладел имперским шифром, никто почему-то не сомневался. Но разоблачение настигло его только через несколько лет.
До того времени Оссори впутался в заговор, где выступил ключевой фигурой. Причины его предательства называют разные. В отличие от большинства своих современников, Бриан чётко разделял короля и королевство. Одной из его любимых присказок была похвальба, что он почтёт за честь сложить голову за отечество – но не за короля. Некоторые хронисты придерживаются мнения, что Оссори счёл династию Линаиков «невыгодной», тем более, что Тадеус никак не мог обзавестись наследниками. Иные авторы склонны обвинять семейство Англюр, взявшее славного деятеля в оборот. У престола Тадеуса Англюры так же играли не последнюю роль. Не занимая государственных должностей, они, тем не менее, слыли умелыми царедворцами. И ещё у них были отпрыски, среди которых отличилась девица Джоэлия. Барышня считалась первой красавицей в королевстве, но о её неприступности впору было слагать легенды. Бриан Оссори не мог не принять вызов. Хотя о нём и болтали, что в любовницы он себе выбрал распутнейшую из девок – политику. Доподлинно неизвестно, перерос ли его азарт захватчика в любовь. Или же Оссори рассчитывал на Англюров в своей престольной авантюре. Но он добился руки недотроги и, когда Джоэлия предалась мечтам о короне, начал действовать. Он заручился авторитетом Эльтюды. Он собрал отряды, которые строгими шеренгами промаршировали к дворцу Тадеуса Третьего и окружили здание. Он вошёл внутрь, где мечом расчистил (проложил) себе путь к королю. И – в последний момент – спас государя от позорного отречения и последующего заточения в монастырь.
Хронисты приписывают ему следующие слова:
«Мой сир! Посмотрите, сколь далеко мне понадобилось зайти, - решили, что он намекал на свою женитьбу на девице из рода Англюр, - чтобы ваши враги выдали себя сами! Я достаточно наказан за то, что избрал для вашей защиты столь сомнительный способ…».
То обстоятельство, что заговор имел место, Бриан Оссори не отрицал. Общественность не понимала, почему короне Бриан предпочёл тесную комнатку в Торен-Эок, из которой выход разве что на плаху. Кроме того, раскрылись его ловкие махинации в отношении империи. Мохроморх и рад был бы предать анафеме весь род Оссори до седьмого колена, но те ведь рождены сынами оппернольдской церкви. Тадеус, впрочем, оценил то, как его канцлер обдурил Равюнну. И простил хитреца, хотя и подверг его судебному процессу. В качестве компенсации для любимца Тадеус добился у Эльтюды для Оссори расторжение брака с Англюршей. Англюры, что закономерно, попали в опалу. Притом, недоволен ими был не только Линаик, но и знать.
«Боже, какие олухи! – сокрушалось высшее блаутурское общество. – Ну, кто так устраивает заговор! – подразумевали их попытку использовать Оссори как знамя, которое можно будет победно водрузить над пустым троном. И спустить, когда Англюры сами достаточно укрепятся.
Высвобожденный из Торен-Эока, Бриан немедленно бросился спасать то, что почитал замыслом всей своей жизни – торговлю с Восточной петлёй. Империя дожидалась, пока блаутурские корабли вернутся к её берегам, после чего она бы закрыла для них Ифшанийский пролив. Эльтюда не упустила шанса спасти отношения с Блаутуром (как никак, регулярная армия последнего не раз сберегала карликовое государство от захватчиков). В частности, у Святейшего совета был компромат на нынешнего мохроморха Гория. В юности Первосвященник мохроморской церкви служил писарем у одного из эльтюдских кардиналов. К которому попал непосредственно из оппернольдского монастыря: монахи приютили восьмилетнего побирушку. Когда душа юного писаря (почитайте, секретаря) захотела воли, он сбежал в Блаутур. Там он обзавёлся церквушкой, где читал оппернольдские проповеди (которые, кстати, пользовались у прихожан популярностью). Точно неизвестно, как он попал в Равюннскую империю и по какой спирали взобрался на трон мохроморха. Но его карьера, даже жизнь, неминуемо оказались бы под угрозой. Словом, Горий был вынужден оставить Ифшанийский пролив открытым. Но отношения с империй и у Блаутура, и у Эльтюды оставались натянутыми. Это, помимо всего прочего, могло привести к гонению на имперцев оппернольдского вероисповедания, и тогда бы никакой компромат Гория не остановил. Оссори (а кто же ещё) вспомнил о мощах св. Евгинии. Святая была одной из первых женщин – миссионерок в Восточную петлю (600 г.). Оттуда она благополучно возвратилась в империю, после чего была послана в Блаутур в составе равюннского посольства (беспрецедентный случай!). Там она и скончалась (601 г.), не пережив холодной блаутурской зимы. Имперка заработала воспаление лёгких, когда ей пришлось возвращаться в посольство через весь город пешком, одетой в одну рубашку. Верхнюю одежду она, что характерно для той, кого объявили блаженной, отдала беднякам. Непосредственно после её смерти между Блаутуром и Равюнной развязался спор: где останется тело (расчёт вели на мощи). Победу одержали блаутурские законники. Надо сказать, что в те времена судебная система Блаутура выстраивалась на прецедентах, и юристы предъявили подходящие. Имперцы ничего не могли поделать.
Мощи св. Евгинии хранились в Блаутуре до сих пор, беспрестанно привлекая паломников со всего Полукруга. Бриан Оссори распорядился, чтобы «бодрая старушка», как он назвал канонизированную уже через год после смерти женщину, вернулась домой. И вот, в 1354 г. Тадеус Линаик совместно со Святейшим советом преподнесли мохроморху и всей его пастве сей долгожданный дар. Потери, которые Блаутур понесёт от резкого упадка паломников, канцлер Оссори намеревался возместить за счёт святой матери церкви (слово «секуляризация» всё же вписали в анналы) и купцов, ориентированных на Восточную петлю. И, кстати, с лихвой возместил.
Что касается его частной жизни, то Бриан хлопотал о ней гораздо меньше, нежели об отечестве. Бывшая супруга не успела родить ему наследника, посему вопрос продолжения рода требовал от 34-летнего Оссори разрешения. Невзирая на его участие в заговоре против короля, многие семьи хотели породниться. Для Бриана стало своего рода делом чести не доставить им такого удовольствия. Он, как частное лицо, попросился в Сайрегозу в составе блаутурского посольства (успешные торговые отношения между странами повлекли за собой дипломатические симпатии). Через год (1356 г.) Оссори вернулся в Блаутур с невестой. Каким образом в стране, где женщины славятся бронзовой кожей и смоляными волосами, он нашёл огненноволосую красавицу с голубыми глазами, не знал никто. Но, несмотря на полукружескую внешность, девушка практически не говорила на языках Полукруга. Её происхождение для всех оставалась тайной. Имя будущая герцогиня Оссори носила странное – Тагетес. В остальном же ей практически не уделено места в анналах. Но в мемуарах современников можно найти несколько упоминаний о заморской жене канцлера Бриана. В частности, современники подмечали, что та словно бы не стареет. Во всяком случае, с годами её своеобразная красота не меркла. Сразу после смерти Бриана (1406 г.) Тагетес бесследно исчезла.

* Песочные люди – расхожее на Полукруге название жителей Восточной петли.
**Апокрисиарии – постоянные представители мохроморха при дворах государств Полукруга.

запись создана: 05.09.2014 в 15:30

Честным образом переняла у  Lohengrin. эстафету с тем флэшмобом, где надо сделать скрин рабочего стола, запостить его и выбрать ещё 5 жертв счастливчиков.
Ну хорошо.

Мне, однако, не хочется никого осаливать х)

Я не умею фотографировать (да и нет у меня такой страсти), но несколько лесных фоток из отпуска показались мне удачными.
Паук явил исключительную фотогеничность. Папа, принимая во внимание мою писанину, подсказал, что по порванным паутинам можно судить, что давеча тут кто-то проскочил. Мне сразу подумалось, что мои не обременённые следопытскими повадками перепутьевцы скорее доверятся свеженьким конским лепёшкам, да, я ужасна

Вот эта колея меня вовсе привела в восторг. Того и гляди, послышится скрип колес и шелест парусины, которой обтянут верх фургона, и на вожжах - странник, такой себе на уме, с парочкой опасных колдовских трюков за пазухой - чистый Людвичек.

Над колеей зловеще шелестели ветви х)

А вот это мелкого пошиба болотце, прикидывающееся колдовского вида дымчатой травкой. Я как-то не учла, что папа не перенял от тестя-охотника характерные навыки, ну вот он и завёл нас в болото... Это было мокро, но и весело.